Есть моменты, когда технологии перестают быть инструментами и становятся чем-то большим – основой новой логики. Именно это происходит сегодня с национальной цифровой инфраструктурой финансового рынка. Если оглянуться назад лишь на несколько лет, можно заметить, как разрозненные решения по идентификации, платежам и обмену данными постепенно сложились в цельную архитектуру, способную поддерживать экономику в реальном времени.
По данным Отчёт «Национальная цифровая инфраструктура финансового рынка» от Банка России, эта трансформация началась не только у нас. На саммите «Группы двадцати» в Нью-Дели в 2023 году страны впервые зафиксировали общую позицию: финансовый рынок будущего держится на трёх столпах – цифровой идентификации, цифровых платежах и цифровом обмене данными. Впервые появилось понятие «национальная цифровая инфраструктура» – как будто мировая экономика наконец решила упорядочить собственный цифровой скелет.
С того момента обсуждение только расширяется: Бразилия и ЮАР, принимая эстафету председательства, подчеркивали то же самое – инфраструктура становится критически важной частью публичной политики. А если заглянуть в аналитические документы ООН, Всемирного банка или ОЭСР, можно увидеть одну и ту же мысль: цифровая инфраструктура – это уже не техническая часть государства, а его новая социально-экономическая платформа.
Интересно, что большинство стран пришли к этому одновременно. В 56 юрисдикциях уже развиваются все три уровня инфраструктуры – идентификация, платежи, данные. И это заметно в повседневной жизни: услуги становятся быстрее, доступнее, а ожидания пользователей – выше, чем когда-либо.
Но самое захватывающее в этой истории – то, как по-разному устроены эти три уровня и какие возможности они открывают.
Идентификация, казалось бы, простой технический шаг: подтвердить, что человек – это человек. Но в мире она превратилась в основу доверия. Системы цифровой идентификации работают уже более чем в 175 экономиках. Их развитие ускорилось с появлением биометрии: теперь лицо и голос могут заменить документы, освобождая людей от бесконечной бумажной волокиты. В Индии, Сингапуре, ОАЭ такие решения стали нормой. Государство здесь играет ключевую роль – безопасность данных слишком важна, чтобы отпускать её на самотёк.
Платежи тоже прошли путь от удобства к инфраструктуре. Системы расчётов в режиме реального времени (RTGS – Real-Time Gross Settlement, «расчёты в режиме реального времени») обеспечивают устойчивость финансовой системы. Системы мгновенных платежей 24/7 замыкают цикл потребительского опыта. QR-коды, биометрические платежи, проекты цифровых валют центральных банков (ЦВЦБ) – всё это формирует среду, где деньги движутся с такой же скоростью, как и цифровая информация.
А вот инфраструктура обмена данными – самый молодой и самый динамичный уровень. Именно здесь открытые API (Application Programming Interface – прикладной программный интерфейс) стали настоящей точкой роста: они соединяют банки, компании, государственные сервисы, позволяя перемещать данные плавно, защищённо и прозрачно. Конкуренция растёт именно здесь – где доступ к данным определяет способность создать новый продукт.
Российская история в контексте цифровой инфраструктуры звучит по-своему. Она развивается последовательнее, чем кажется со стороны, и это особенно заметно на примере инфраструктурных проектов.
Идентификационная среда собрана из нескольких крупных систем: ЕСИА, обеспечивающая доступ к государственным сервисам, Единая биометрическая система, позволяющая получать услуги дистанционно, и Госключ, делающий электронную подпись частью повседневной жизни. Эта связка формирует устойчивую основу, которая становится отправной точкой для большинства цифровых сценариев.
Платёжный контур – один из тех элементов, о которых часто говорят сдержанным уважением. Система быстрых платежей, платёжная система «Мир», операционный центр НСПК, развитие QR-оплат и биометрического эквайринга – всё это делает российскую инфраструктуру заметно комплексной. Добавьте сюда проект цифрового рубля – и картина становится ещё более многослойной.
В обмене данными важную роль играет Цифровой профиль, позволяющий гражданам в реальном времени давать сервисам доступ к своим сведениям. Функции управления согласиями постепенно расширяются, и появление Платформы коммерческих согласий усиливает эту тенденцию – пользователю становится проще видеть, кому он разрешил передавать данные и в каком объёме.
У российских проектов есть одна особенность: инфраструктура здесь становится не только технической базой, но и способом организации рынка. Чем прозрачнее и надежнее инфраструктурные слои, тем быстрее развивается экосистема вокруг них.
Одним из главных факторов новой инфраструктурной эпохи становится искусственный интеллект (ИИ). Он вплетается в архитектуру незаметно, но воздействует резко.
Модели ИИ требуют данных – много, качественно структурированных и доступных по защищённым каналам. Именно поэтому миру понадобились государственные озёра данных и механизмы обезличенного доступа. Великобритания, Индия и другие страны настраивают инфраструктуру так, чтобы ИИ стал безопасным и полезным участником инфраструктурного цикла.
В России эта работа идёт параллельно с формированием кросс-отраслевого контура обезличенных данных – своего рода цифрового пространства для обучения моделей. Здесь ИИ перестаёт быть просто функцией и начинает играть роль инфраструктурного механизма, на котором можно строить сервисы будущего.
Всё это – не просто набор технических достижений. Национальная цифровая инфраструктура меняет экономику. Она снижает издержки, ускоряет процессы, открывает рынок небольшим игрокам, расширяет конкуренцию и улучшает пользовательский опыт.
Экспертные оценки впечатляют: согласно расчётам ООН, внедрение НЦИ способно ускорить рост экономики развивающихся стран на 20–33% в год. И это не теоретическая оценка. Исследования показывают: доступность базовых финансовых услуг растёт с 25% до 77%, если в стране формируется полноценная цифровая инфраструктура.
Инновации становятся не следствием, а побочным эффектом этой инфраструктурной зрелости. Когда стандарты унифицированы, а доступ к данным не требует многоступенчатых интеграций, появление новых сервисов становится естественным продолжением развития рынка.
Но, как и любая система, НЦИ сталкивается с рисками. Законодательство иногда не успевает за технологиями, а технические стандарты сталкиваются с ограничениями оборудования. Операционные риски тоже остаются – особенно там, где цифровые компоненты превращаются в «точки отказа».
Однако международная практика показывает, что гибкое регулирование, риск-ориентированные подходы и своевременная адаптация правил помогают минимизировать эти вызовы. Вопрос не в отсутствии рисков, а в том, насколько зрелой становится система управления ими.
Когда смотришь на все эти процессы как на единую историю, становится ясно: цифровая инфраструктура – это не слой технологий, а новая социальная среда, в которой живёт современный финансовый рынок.
Он говорит с нами языком скорости, прозрачности, данных, биометрии, согласий и искусственного интеллекта. Он создаёт условия, в которых инновации проявляются сами собой.
И, возможно, главный вывод заключается именно в этом: в инфраструктурную эпоху выигрывают не те, кто делает быстрее, а те, кто строит глубже.
Будущее финансового рынка принадлежит тем, кто умеет мыслить архитектурно.
Материал подготовлен:
- доцентом Кафедры бизнес-информатики Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, к.э.н. Зубовым Ярославом Олеговичем;
- заместителем заведующего Кафедрой бизнес-информатики Финансового университета при Правительстве Российской Федерации Сергеевым Степаном Алексеевичем;
- ассистентом Кафедры бизнес-информатики Финансового университета при Правительстве Российской Федерации Акимовым Фёдором Яковлевичем.
