Задолго до осады
С тех пор как Константинополь пал под ударами осман в 1453 году, рыцари-госпитальеры, чьей базой был остров Родос в Эгейском море, ожидали вторжения.
Д'Обюссон, выходец из Франции, прослужил рыцарем-госпитальером на Родосе в течение 26 лет. За это время он приобрел бесценный опыт в дипломатии, ведении морской войны и ведении осады. Во время своего пребывания на посту великого магистра он руководил строительством новых башен, бастионов и батарей для усиления обороны Родоса. Он был уверен, что сделал все, что было в его силах, чтобы подготовиться к неизбежной осаде крепости турками-османами.
Хотя Византийская империя, которая когда-то контролировала остров, построила сухопутные стены вокруг порта, госпитальеры немедленно приступили к работе по улучшению этих укреплений. Родосская цитадель располагала двумя искусственными гаванями с защитными молами (волнорезами), достаточно широкими, чтобы их можно было укрепить траншеями и башнями. Госпитальеры использовали северную гавань для своих галер, а более крупный главный порт, примыкающий к югу, — для торговых судов. С географической точки зрения, единственным серьёзным недостатком Родоса было то, что он находился всего в 19 километрах от материковой части Анатолии, что давало возможность легко переправлять армии.
После падения Константинополя рыцари-госпитальеры ожидали неминуемого нападения на их цитадель османской армии. По этой причине они начали улучшать свою крепость, чтобы она могла противостоять османской пороховой артиллерии. За десятилетия, предшествовавшие событиям, рыцари построили три каменные башни в конце молов, которые защищали две искусственные гавани. Башня Святого Николая украшала длинный мол на восточной стороне галерной гавани, где размещался военно-морской флот госпитальеров. Башни Найяка и Сент-Анджело были установлены на более коротких молах, чтобы защищать западную и восточную стороны главного порта соответственно.
Султан Мехмед изначально не намеревался начинать осаду Родоса, неоднократно отправляя на Родос послов с просьбой о капитуляции. Султан, возможно, был склонен оставить госпитальеров в покое во время своего правления при условии, что они платили бы ему номинальную дань и воздерживались от нападений на османские торговые суда. Но великий магистр рыцарей-госпитальеров Жан де Ластик, правивший Родосом с 1437 по 1454 год, упорно отказывался идти под власть турок. Его преемники поступили так же.
Д'Обюссон, который был избран великим магистром в 1476 году, руководил строительными работами, которые укоротили три портовые башни, чтобы они могли лучше противостоять пороховой артиллерии, а также сильной отдаче их собственных пушек. Госпитальеры внесли самые кардинальные изменения в башню Святого Николая, укоротив башню так, чтобы она больше походила на форт, с артиллерийскими батареями на двух этажах и угловым бастионом.
В соответствии с последними достижениями в области итальянских фортификационных сооружений д'Обюссон также руководил строительством внешних укреплений, которые защищали обращённые к суше стены крепости. Эти укрепления не только удерживали штурмовые отряды от перемещения лестниц и осадных башен к главным стенам, но и защищал основание главных стен от минирования и артиллерийского огня. Наконец, д'Обюссон запасся достаточным количеством продовольствия и боеприпасов, чтобы гарнизон мог продержаться в течение нескольких лет.
После нескольких попыток во время своего правления заставить рыцарей платить ему дань и принять вассалитет, Мехмед решил напасть на остров. Вместо того чтобы лично возглавить штурм крепости Родос, как он это сделал в Константинополе, он поручил осаду визирю Месих-паше, греку, принявшему ислам. Два советника, посетившие Родос, сообщили Мехмеду, что башни и стены цитадели рушатся. Они также утверждали, что некоторые из госпитальеров были на грани мятежа. Все это было неправдой. Основываясь на этих ошибочных сведениях, Мехмед послал визиря взять крепость силой.
Начало осады
После неудачной попытки закрепиться на Родосе в декабре 1479 года османы вернулись на остров через несколько месяцев, 23 мая 1480 года. Турки немедленно установили осадную батарею, состоявшую из трех 5-метровых пушек, нацеленных на башню Святого Николая. Первым шагом Месиха была попытка захватить галерную гавань, чтобы он мог подтянуть тяжелую артиллерию и осадное снаряжение прямо к северо-восточной части цитадели.
Орудия начали непрерывный обстрел башни Святого Николая. Это был медленный процесс, учитывая, что бронзовые орудия, которые метали каменные ядра весом 635 килограмм, было трудно заряжать и стрелять. Они начали обстреливать город, чтобы напугать местное население внутри. Три пушки, нацеленные на башню Святого Николая, нанесли значительный ущерб толстым каменным стенам. Бомбардировка башни Святого Николая не ослабевала в течение десяти дней, в течение которых было выпущено 300 каменных шаров. Понимая, что османский командующий зациклился на башне Святого Николая, д'Обюссон отправил дополнительные войска Фабрицио Дель Карретто - рыцарю, ответственному за руководство войсками, защищавшими башню.
В то время как Дель Карретто и его люди заделывали бреши в обороне башни деревом и камнем, Д'Обюссон приказал группам солдат и матросов, а также сотням жителей отремонтировать и улучшить оборону мола. Работая день и ночь, рабочие возвели деревянный частокол с земляным валом на молу. Госпитальеры разместили аркебузиров и арбалетчиков на земляных укреплениях на молу, которые обменивались выстрелами с турецкими аркебузирами и лучниками вдоль береговой линии.
Турки предприняли свой первый крупный штурм башни Святого Николая 3 июня. Османские галеры высадили десант в конце мола. Госпитальеры встретили атакующие силы шквалом мушкетных пуль и арбалетных болтов. Кроме того, некоторые из христианских войск швыряли терракотовые горшки с греческим огнем в османские суда, когда они приближались к берегу для высадки войск.
В течение следующих двух недель османская артиллерия продолжала обстреливать башню Святого Николая. К концу этого периода башня была практически снесена.
Но османским войскам все равно нужно было занять мол, если они хотели воспользоваться гаванью.
Огнем и мечем
Месих-паша намеревался приказать своим войскам установить мост, чтобы они могли использовать его для прорыва к молу. Турки установили наплавной мост под покровом темноты в ночь с 18 на 19 июня.
В предрассветные часы элитные турецкие солдаты-янычары начали переходить мост. С восходом солнца интенсивность боевых действий возросла.
Батареи госпитальеров открыли огонь по мосту, стремясь уничтожить его. И им не потребовалось много времени, чтобы разрушить его.
Пока янычары, одетые в кольчуги и пластинчатые кирасы, вооружённые алебардами, булавами и ятаганами, сражались врукопашную с войсками Дель Карретто у башни, османские галеры высадили другие турецкие войска на мол со стороны моря.
Чтобы отбиться от этой атаки, рыцари-госпитальеры вывели несколько своих галер из торговой гавани в открытые воды. Эти галеры направляли брандеры, которые плыли в направлении атакующих турецких кораблей. Им удалось поджечь и потопить четыре османские галеры.
Всего за несколько часов османская армия потеряла 2500 человек.
Месих-паша решил, что пришло время попытаться пробить брешь в сухопутных стенах. У него была информация, что южная стена не такая толстая, как те, что выходят на запад или север, поэтому он решил переместить большинство своих пушек на южную сторону цитадели.
Турки также начали пускать горящие стрелы внутрь крепости, пытаясь так запугать греческих жителей.
Однако у госпитальеров внутри крепости была гигантская катапульта, которую они использовали, чтобы сбрасывать массивные камни на позиции турок.
К середине июля турки значительно продвинулись вперед у южной стены. Их артиллерия разрушила часть укреплений, а также снесла часть главной стены.
Чтобы разделить силы госпитальеров, турки одновременно начали атаки как на северную, так и на южную стены.
После 37 дней постоянных бомбардировок и многочисленных штурмов как северной, так и южной стен турки так и не добились ощутимых результатов.
Конец осады
Месих-паша снял осаду. Но османская армия оставалась на месте в течение 11 дней, пока он пытался договориться о перемирии с госпитальерами. Он предложил им самоуправление, если они согласятся стать вассалами султана, но это предложение ничем не отличалось от того, что предлагал Мехмед II перед осадой. Д'Обюссон отклонил его.
Туркам ничего другого не оставалось, как возвращаться с позором домой. Им потребовалось десять дней, чтобы погрузить свое снаряжение на карраки и галеры.
Как раз в тот момент, когда османский флот отчаливал, папский посланник вручил д'Обюссону письмо от папы римского, в котором понтифик обещал дополнительную военную поддержку. Д'Обюссон был раздражен, потому что в годы, предшествовавшие осаде, он умолял папство и светских правителей Западной Европы о дополнительных войсках, но ничего не получил. В конечном счете, воинственные госпитальеры в одиночку отбились от турок.
Когда Месих-паша доложил султану Мехмеду об исходе осады, султан пришел в ярость. Он немедленно приступил к планированию новой кампании, которую он лично хотел возглавить. Правда уже через год он умер, в мае 1481 года.
